Full Text

В первой половине XIX в. европейцам впервые пришлось столкнуться с «азиатской холерой». Первая пандемия холеры (1817–1823), начавшись в низовьях Ганга (отсюда и название – «азиатская»), достигла Российской империи. Вторая пандемия (1826–1837) охватила европейские страны, проникнув через Россию в Пруссию и Австрию. В 1832 г. холера достигла Северной Америки, а в 1834 г. – Южной Америки. Всего в течение XIX в. наблюдалось 5 пандемий холеры. Пандемия 1881–1896 гг. охватила российскую провинцию летом 1892 г. Согласно отчету Медицинского департамента, в эпидемическом плане 1892 год был «наиболее неблагоприятным» за десятилетие, в том числе из-за распространения холеры: в стране было зафиксировано 600 тысяч случаев заболевания, преимущественно охватившего Кавказ, Среднюю Азию и Волго-Донской край [1, с. 1]. В числе наиболее пострадавших регионов оказалась Саратовская губерния [2, с. 27]. Холера была зафиксирована в Саратовском, Балашовском, Камышинском, Царицынском, Петровском, Хвалынском уездах. В Царицынском уезде, по берегам рек Волги и Иловли, были поражены все населенные пункты. В самом Царицыне с 21 июня по 25 октября 1892 г. от холеры умерло 1177 человек – 2,9% населения [3, с. 153]. В Балашовском уезде холера появилась в конце июля, и течение трех недель охватила 9 сёл (более 100 случаев заболеваний), из них 50 – с летальным исходом [4, с. 9]. Рост заболеваемости наблюдался в течение лета 1892 г., лишь в начале осени начался постепенный спад. Летальность достигала 40–50%, а среди «пришлого населения» – 90% (из-за позднего обращения за помощью и плохого ухода) [5, с. 3–6]. В отличие от предыдущих вспышек холеры, происходивших на территории Российской империи, в борьбе с эпидемией 1892–1893 гг. была задействована земская медицинская организация, созданная в результате издания «Положения о земских учреждения» (1864). В Саратовской губернии, где эпидемия началась в июне 1892 г., земская медицинская организация стала основной силой в борьбе с болезнью. 25 июня 1892 г. состоялся экстренный съезд врачей и представителей земств Саратовской губернии по вопросу о борьбе с холерой. На съезде были сформулированы основные принципы противоэпидемической работы. Для координации противоэпидемической работы было решено создать губернскую Санитарную комиссию из представителей земств и врачебного сообщества. 3 июля 1892 г. было созвано экстренное губернское земское собрание, которое ассигновало на борьбу с холерой 400 тысяч рублей и организовало Санитарно-исполнительную комиссию в качестве руководящего и контролирующего органа. В уездах были созданы уездные санитарные комиссии с широкими полномочиями: они имели право издавать обязательные постановления, требовать финансовых средств от земства [2, с. 14]. Земским врачам вменялось в обязанность составлять регулярные отчеты о ходе эпидемии и направлять их в Санитарно-статистическое бюро, возглавляемое И.И. Моллесоном. На основе анализа этих отчетов планировалась дальнейшая противоэпидемическая работа. Экстренное земское собрание утвердило план профилактических мероприятий. В частности, было решено исследовать пути распространения холеры, увеличить число медицинского персонала, создать санитарные попечительства для просветительской работы с населением, организовать «заразные бараки» для изоляции и лечения больных, обеспечить медперсонал необходимыми медикаментами, установить контроль за ярмарками и источниками питьевой воды. Однако не все эти мероприятия были осуществлены своевременно и в полной мере. Во-первых, губернская Санитарная комиссия сначала отказалась финансировать профилактическую работу, возложив её на уездные земства [4, с. 7]. Уездным земствам пришлось самостоятельно финансировать первые противохолерные мероприятия, исходя из своих скромных материальных средств. Создание санитарных попечительств осложнялось тем, что многие попечители (учителя, священники, сельские старосты) избегали посещать деревни, охваченные холерой. Сами крестьяне отказывались от медицинской помощи, и даже – от ухода за больными. Участковый врач Саратовского уезда М.Ф. Пятницкий отмечал: «Кроме полученных 25 пудов извести для дезинфекции, у врача не было ни денег, ни лекарств, ни бараков, ни санитаров… Борьбу с холерой вначале пришлось нести на плечах одному наличному медперсоналу, который функционировал и в качестве дезинфекторов, а иногда и рабочих» [6, с. 5]. В Николаевском врачебном участке Саратовского уезда, протяженность которого составляла 40 вёрст, а население – 14 тысяч человек (из них заболело более 8 тыс.), борьбу с эпидемией вели всего 4 медицинских работника: 1 врач, 2 участковых фельдшера и 1 дополнительный (ротный) фельдшер. В дальнейшем губернская Санитарная комиссия направила в уезды дополнительный медицинский персонал, но эта мера оказалась запоздалой. Так, в Балашовский уезд дополнительный медицинский персонал (2 врача, 1 студент, 1 фармацевт, 4 фельдшера и 4 сестры милосердия) был направлен только в середине августа, уже в разгар эпидемии. До этого самим Балашовским земством были приглашены: 1 врач, 5 студентов, 5 фельдшеров [4, с. 8]. Всего в уезды Саратовской губернии были направлены 100 врачей, студенты-медики, ротные фельдшеры и сестры милосердия [7, с. 34]. Персонал распределялся в наиболее пострадавшие от холеры населенные пункты, выявленные уездными санитарными комиссиями. В первые недели эпидемии медицинский персонал не обеспечивался необходимыми медикаментами и дезинфекционными средствами: лишь в августе в уезды поступили карболовый и сулемовый раствор в достаточном количестве [6, с. 9]. Несмотря на решение Санитарной комиссии о возведении холерных бараков, осуществить их постройку в краткие сроки не удалось. Согласно постановлениям земских управ бараки должны были строиться сельскими обществами, однако крестьяне отказывались от строительства. Местные жители лечились на дому, в больницу поступали только «пришлые» – сезонные рабочие, жившие на квартирах. Попытки земских врачей снять жилье для «пришлых» не увенчались успехом: пустить холерного постороннего себе в дом (или хотя бы в хлев) никто не соглашался. Еще одной серьезной проблемой была крестьянская неграмотность и неприятие медицинских манипуляций. Так, в начале июля в Саратовском уезде наблюдались крестьянские бунты против санитарных мероприятий. В Царицынском уезде негативный настрой крестьян поддержали представители духовенства: так, в с. Солодча местный священник обвинял врачей в том, что они сами «травят народ», отговаривал своих прихожан обращаться за медицинской помощью, а для борьбы с болезнью призывал опахивать село [5, с. 5]. Подобные мистические действия, происхождение которых неясно, были характерны и для населения других губерний во время холерных эпидемий [8, с. 63]. Недоверие и враждебность со стороны местного населения пришлось испытать и медперсоналу Саратовского уезда: «Было установлено тайное соглашение – никому ни под каким видом, ни с какими, даже ничтожными заболеваниями, в приемный покой, к доктору и фельдшеру не обращаться. Амбулатория пустовала весь июль» [6, с. 6]. Особое недоверие было в старообрядческих поселениях, где до конца эпидемии жители отказывались от врачебной помощи, «запирались от прихода врача, а фельдшерице угрожали побоями» [6, с. 14]. Неприятие крестьянами медицинских манипуляций затрудняло профилактику новых случаев болезни и оказание своевременной лечебной помощи. Таким образом, перед земским медицинским персоналом летом 1892 г. встал ряд сложных задач: выявление путей распространения холеры; ранняя диагностика и изоляция больных; своевременное оказание необходимой лечебной помощи и сестринского ухода; санитарное просвещение местного населения. В первую очередь земские медики пытались выявить пути и факторы распространения заболевания. С этой целью изучался характер местности, особенности быта, наличие торговых путей. Были установлены основные пути передачи инфекции: водный (особенно часто – речная вода, где крестьяне стирали одежду больных) и контактно-бытовой. Земский врач М.Ф. Пятницкий отмечал: «Явной зависимости развития холерной эпидемии от характера местности не обнаруживается… Яснее зависимость развития эпидемии холеры от качеств и загрязненности питьевой воды и оживленности отношений, от скученности и тесноты построек, от невежества населения и его бедности, от его фатального взгляда на эпидемические заболевания и широко распространенного недоверия ко всему, что исходит не от своего брата-крестьянина» [6, с. 2–3]. Им был описан курьезный случай контактно-бытовой передачи холерной инфекции: крестьянин из с. Николаевки умер от холеры в поле, возвращаясь из Саратова с покупками, а жители окрестных деревень, где останавливалась лошадь с покойником, пользовались его вещами, покупками, а затем направляли лошадь дальше, к другим населенным пунктам. Врачи отмечали, что первые случаи холеры, то есть источник заболевания, почти всегда было трудно установить – в силу позднего обращения крестьян за помощью или сокрытия заболевших. К работе по выявлению холерных больных были привлечены земские начальники, сельские старосты, санитарные попечители. Несмотря на страх перед болезнью, некоторые попечители добросовестно оказывали помощь медицинскому персоналу. Так, трём санитарным попечителям Хвалынского земства за «исправное исполнение своих обязанностей» было выделено вознаграждение в размере 15 рублей, так как активно участвуя в санитарное работе, они не могли вести крестьянское хозяйство [9, с. 166]. В условиях нехватки «заразных бараков» для размещения больных были приспособлены палатки, использовавшиеся крестьянами в период полевых работ. Несколько бараков было построено усилиями частных лиц и местного отделения Красного Креста. Врач Николаевского участка М.Ф. Пятницкий сам купил бревенчатый амбар и приспособил его для размещения больных (на 4 койки), принёс туда свой самовар и посуду [6, с. 10]. В подобных «изоляторах» поступившим пациентам оказывалась лечебная помощь и уход. Родственники, ухаживающие за больным, до его выздоровления и без предварительной дезинфекции – домой не отпускались. Нехватка дезинфекционных средств, наблюдавшаяся в начале эпидемии, отчасти была решена уездными управами, отчасти – самими врачами. Так, Сердобской уездной управой в июне было куплено 54 пуда кристаллической карболовой кислоты 1892 г. [2, с. 1]. Балашовской управой в конце июня были приобретены гидропульты для дезинфекции, по словам врача В.Д. Ченыкаева: «этими неусыпными заботами было вызвано доверие населения» [4, с. 3]. Земские медики широко использовали деревенские бани, найдя в них «отличное дезинфекционное средство» [6, с. 21]. Недоверие крестьян к дезинфекционным мероприятиям постепенно снизилось. В Николаевском участке за время эпидемии была произведена обработка более трети всех деревенских изб [6, с. 21–22]. Серьезной проблемой для врачей было отсутствие эффективных средств лечения холеры. На петербургском съезде врачей 1892 г. было установлено, что «ни одно до сих пор известное средство от холеры не может быть признано вполне действительным» [4, с. 4]. Лечение являлось симптоматическим: настойки валерианы, мяты, согревание насыпанным в мешки и согретым в печи зерном (средство, предложенное И.И. Моллесоном на страницах «Саратовского санитарного обзора») [10, с. 165]. Тем не менее, даже такое лечение встречало сопротивление пациентов: их приходилось долго убеждать в безопасности лечения, иногда с помощью употребления лекарства самим врачом в присутствии больного. Помимо симптоматического лечения, пациентам обеспечивался сестринский уход и необходимая диета. В течение лета-осени 1892 г. в Саратовской губернии было зафиксировано 40 тысяч случаев заболевания и 15 тысяч (37,5%) летальных исходов холеры [7, с. 34]. Учитывая, что все предыдущие пандемии в России демонстрировали, как правило, летальность 43–44% [11, с. 508], а в арсенале врачей по-прежнему не имелось эффективной антибактериальной терапии, этот результат, вероятно, был связан с системой сестринского ухода за больными, организованной земскими медиками. В ходе эпидемии 1892 г. участковыми врачами были выявлены основные пути распространения холеры: водный и контактно-бытовой. Были определены факторы распространения эпидемии: наличие оживленных торговых путей, загрязнение источников питьевой воды, неприятие крестьянами медицинской помощи и профилактических мер. В конце июня удалось обеспечить уезды медикаментами, а в августе – дополнительным медицинским персоналом. Однако главную роль в стихании эпидемии сыграли земские медики, сумевшие завоевать доверие населения. Согласно медицинским отчетам, крестьяне постепенно стали обращаться за помощью к врачам, следовать их советам по употреблению воды, её кипячению и т.д. Однако это доверие оказалось временным: как только осенью эпидемия стихла, крестьянские настроения вновь изменились. Поэтому в качестве первоочередных мер для предупреждения новых эпидемий земские медики предлагали ведение постоянной санитарно-просветительской работы: раздачу брошюр, беседы о гигиене. На губернском съезде врачей в декабре 1892 г. был разработан план мероприятий на случай появления холеры весной 1893 г. [12]. Этот план был представлен на губернском собрании зимней сессии 1892 г. Кроме того, в декабре 1892 г. 5 делегатов от Саратовской губернии, в том числе заведующий Санитарно-статистического бюро И.И. Моллесон, были командированы на врачебный съезд по вопросу борьбы с холерой в Санкт-Петербург. В январе 1893 г. губернское земское собрание учредило временный Санитарно-исполнительный комитет для борьбы с вероятной новой волной холеры. В комитет вошли: председатель губернского собрания, все члены губернской управы, 5 гласных, представитель губернского города, врачебный инспектор и врач статистического бюро [13, с. 32]. Однако земские врачи требовали создания не временной, а постоянной санитарной организации, которая могла бы обеспечить эффективную санитарно-просветительскую работу и санитарный контроль. Впоследствии, уже в начале XX в., эта инициатива была реализована путем создания Отделения народного здравия при губернской земской управе.

About the authors

O. S Kitsenko

Volgograd State Medical University

Email: olga_kicenko@mail.ru
Volgograd, Russian Federation

References

Statistics