Принято считать, что Япония в начале XX века существенно отставала в развитии от ведущих мировых держав, однако
в случае такой молодой для того времени науки, как бактериология, дела обстояли иначе. При пристальном рассмотрении оказывается, что вклад японских врачей весьма велик, хотя и малоизвестен. Каждому бактериологу с институтских времен знакомы слова
«инаба», «огава» и «гикошима», означающие три серовара холерного вибриона О1 серогруппы, но история происхождения этих названий, равно как и имена врачей Такаги Ицума (高木 逸磨), Кабесима Тамедзо (壁島 爲造) и Нобети Кейдзо (野辺地 慶三) неизвестны. Они не встречаются в учебной литературе, а в научной упоминаются лишь в небольшом количестве статей.
В настоящей статье, на основании статей Такаги, Кабесима и Нобети, воспоминаний их потомков и современников, а также архивном материале рассматривается история теории «типов Кабесима — Нобети», её утверждение врачебным сообществом Японии, а
также причины последующего перехода от типов «оригинального», «вариативного» и «промежуточного», предложенных Кабесима
и Нобети, к современным названиям в мировой науке. Отдельно рассмотрены биографии и влияние истории Научно-исследовательского института инфекционных болезней, основанного Китасато Сибасабуро, на предложенную теорию и взаимоотношения её
авторов.
Впервые приводится портрет Кабесима, обнаруженный в собрании Мемориального музея Китасато Сибасабуро Объединённой корпорации Университета Китасато.