Abstract

Abstract

The article is devoted to the issues of organizing health care to the native citizens of the European northern regions of Russia from the end of the XIX - the beginning of the XX century.

Full Text

Минск Вязьмин Александр Михайлович - д.мн., профессор кафедры общественного здоровья и здравоохранения; vyazminaleksander@gmail.com 41 ского уезда в 1885 году. До этого вся громадная территория обслуживалась мезенским уездным врачом. В 1886 году в Усть-Цильме была открыта четырехконечная больница. Спустя два десятка лет врач С. В. Мартынов, обследовавший Печорский край, констатировал отсутствие медицинской помощи населению. В наиболее крупных селах доктор бывал 1-2 раза в год. Участок врача простирался от Уральских гор Северного ледовитого океана до правого берега реки Печоры. Тундры, населенные самоедами, медицинской помощи практически не получали [1].В 1909 году врач H. Н. Мамадышский отмечал абсолютное отсутствие медицинской помощи на территории бассейна реки Усы по всему ее течению [2]. Поскольку серьезный ущерб политической, экономической и социальной стабильности наносили эпидемии, сохранение эпидемического благополучия региона являлось главным и часто единственным направлением официальной деятельности в сфере охраны здоровья. К 1914 году в отдельных населенных пунктах, расположенных в зоне тундры и притундровой полосе, функционировали лишь единичные лечебные учреждения. Так, в Пустозерской волости Печерского уезда было три медицинских работника: врач, фельдшер и фельдшер - акушерка (для сравнения: представителей духовенства насчитывалось в волости до 47 человек). Врач и акушерка находились в Тельвисочном, фельдшер - в Великовисочном [3]. Эти медицинские пункты оказывали помощь оседлому населению Мезенского и Печорского уездов Архангельской губернии. Самоеды - кочевники могли воспользоваться услугами врача или фельдшера при посещении этих населенных пунктов, что бывало чрезвычайно редко. Вопрос об организации медико-социальной помощи кочевникам-самоедам ни административными, ни общественными организациями в дореволюционной России не рассматривался. Последствия первой мировой войны и революционных потрясений катастрофически отразились на всех сферах жизни коренного населения северных окраин России. В кризисном положении находилось тундровое хозяйство. Нарушился механизм товарообмена. Прежние формы хозяйственных связей прекратили существования, новые еще не появились. Экстремальность социальноэкономических условий катализировала критическое развитие де-популяционного процесса и снижение уровня здоровья населения, что в значительной мере усугубляло социальную ситуацию. Первые годы Советской власти не принесли изменений в лучшую сторону. Негативное отношение к новой власти поддерживалось нехваткой продовольствия в тундре и разверсткой, которую 42 самоеды воспринимали как продолжение фискальной политики царской администрации [4]. В конце 1923 г. Архангельский губернский отдел здравоохранения поднял вопрос об организации медицинской помощи ненцам. Речь шла о «расширении сельской лечебной сети путем открыгтия в тундре фельдшерских пунктов»[5]. Упразднение в 1923 г. уездных отделов здравоохранения и передача их функций общим отделам исполкомов означали перевод финансирования сельской медицинской сети на местный бюджет. Последовавшее за этим сокращение ресурсной базы предопределило невыполнение намеченных планов. Материально-финансовая проблема дополнялась острейшим дефицитом кадров, который в значительной степени усугублялся их высокой текучестью. Таким образом, вопрос об организации медицинской помощи коренному населению Севера, несмотря на повышенное внимание к нему со стороны губернской власти в начале 20-х годов XX века, так и не получил реального продолжения по причине ограниченных финансовых и кадровых возможностей здравоохранения Архангельской губернии. Литература и источники: